"Просто мы на крыльях носим то, что носят на руках."
...вот за этим.
http://decabristy-online.ru/doc/dok3-pravilnaya-perepiska/s-i-muravev-apostol-pisma-k-otcu-18211823-g/1821-god/
Вашему вниманию предлагается текст с десятилетней примерно (в приложении ко мне) историей, а так-то тексту лет 200, местами с копейками.
В 2012 году я, благодаря Одной Змее (Наталия Соколова) и Фреду (Фред Лифанов), познакомился с Сергеем Муравьевым-Апостолом, и в попытке расширить это знакомство оказался в ГАРФе. Там, при содействии покойной Лидии Алексеевны Медведской, историка, преподавателя Курского Пединститута (и по веселому стечению обстоятельств, учителя и моей бабушки в том числе) и Большой Желтой Мыши, так же известной как Кеменкири или Екатерина Лебедева, которая нашла нужные работы Медведской и нужные ссылки в них, я знал, что мне в ГАРФе надо: дело «По просьбе коллежского регистратора Либенау о дозволении ему представить Государю Императору бумаги, содержащие в себе важные государственные тайны» (ГА РФ. Ф. 109. Оп. 18 (1843 г., 1 эксп.). Д. 185.).
Вероятно, Лидии Алексеевне, работавшей в конце 60-х годов над книжкой «Сергей Иванович Муравьев-Апостол» кто-то из сотрудников архива сообщил, что это дело с потрясающим названием имеет к нему и к ней отношение, или же произошло еще какое-то, ближе не известное нам вмешательство, но так или иначе, к этому делу кто-то получил доступ, извлек из него первые слова, и все завертелось.
В числе первых слов были, например, эти:
«Мне кажется, что самым лучшим способом приобрести знание о людях является философское изучение истории, особенно древних историков, обращавших больше внимания на людей, чем на события».
Или вот, к примеру, мой перевод:
«Мне кажется, лучший способ приобрести множество знаний о людях это философские труды по истории, в особенности древних историков, которые придавали большее значение людям, а не событиям».
Эта цитата здесь неспроста. Наверное, ей проще всего объяснить то, ради чего все затевалось. Именно ради философского изучения истории и отдельных людей, ее составляющих, конкретно здесь и сейчас — Сергея Муравьева-Апостола, декабриста, одного из пяти казненных.
У казненных, прошу простить мой черный юмор, не было шанса на мемуары, и потому их прижизненные слова — почти единственное, что дает нам шанс прикоснуться к человеку на расстоянии 200 лет, понять, что было ценно для него, что им двигало, как он думал и чем он жил.
Мне посчастливилось в работе над письмами Сергея Муравьева встретить людей не менее увлеченных и им самим, и его временем, и его друзьями и знакомыми. Эти люди (Людмила Зыкова, Татьяна Лившиц, Александра Хатова ака МКБ-10) заставили меня закончить перевод, который некоторое время валялся незаконченным, дожидаясь их, и оказали неоценимую помощь в комментировании, редактировании и прочей подготовке текста. Мы (в составе всех, чьи имена названы выше, а так же Анастасии Павлуцкой ака Кэта и Юлии Морозовой ака Любелия) прикоснулись к этому, и нам понравилось настолько, что мы сделали все возможное, чтобы обеспечить в свою очередь и вашу встречу — встречу любознательного читателя, который, в попытке постичь человека, нескромно лезет в его частную переписку и через ее зеркало, не всегда точное, смотрит сквозь тьму веков на лицо человека и собеседника.
http://decabristy-online.ru/doc/dok3-pravilnaya-perepiska/s-i-muravev-apostol-pisma-k-otcu-18211823-g/1821-god/
Вашему вниманию предлагается текст с десятилетней примерно (в приложении ко мне) историей, а так-то тексту лет 200, местами с копейками.
В 2012 году я, благодаря Одной Змее (Наталия Соколова) и Фреду (Фред Лифанов), познакомился с Сергеем Муравьевым-Апостолом, и в попытке расширить это знакомство оказался в ГАРФе. Там, при содействии покойной Лидии Алексеевны Медведской, историка, преподавателя Курского Пединститута (и по веселому стечению обстоятельств, учителя и моей бабушки в том числе) и Большой Желтой Мыши, так же известной как Кеменкири или Екатерина Лебедева, которая нашла нужные работы Медведской и нужные ссылки в них, я знал, что мне в ГАРФе надо: дело «По просьбе коллежского регистратора Либенау о дозволении ему представить Государю Императору бумаги, содержащие в себе важные государственные тайны» (ГА РФ. Ф. 109. Оп. 18 (1843 г., 1 эксп.). Д. 185.).
Вероятно, Лидии Алексеевне, работавшей в конце 60-х годов над книжкой «Сергей Иванович Муравьев-Апостол» кто-то из сотрудников архива сообщил, что это дело с потрясающим названием имеет к нему и к ней отношение, или же произошло еще какое-то, ближе не известное нам вмешательство, но так или иначе, к этому делу кто-то получил доступ, извлек из него первые слова, и все завертелось.
В числе первых слов были, например, эти:
«Мне кажется, что самым лучшим способом приобрести знание о людях является философское изучение истории, особенно древних историков, обращавших больше внимания на людей, чем на события».
Или вот, к примеру, мой перевод:
«Мне кажется, лучший способ приобрести множество знаний о людях это философские труды по истории, в особенности древних историков, которые придавали большее значение людям, а не событиям».
Эта цитата здесь неспроста. Наверное, ей проще всего объяснить то, ради чего все затевалось. Именно ради философского изучения истории и отдельных людей, ее составляющих, конкретно здесь и сейчас — Сергея Муравьева-Апостола, декабриста, одного из пяти казненных.
У казненных, прошу простить мой черный юмор, не было шанса на мемуары, и потому их прижизненные слова — почти единственное, что дает нам шанс прикоснуться к человеку на расстоянии 200 лет, понять, что было ценно для него, что им двигало, как он думал и чем он жил.
Мне посчастливилось в работе над письмами Сергея Муравьева встретить людей не менее увлеченных и им самим, и его временем, и его друзьями и знакомыми. Эти люди (Людмила Зыкова, Татьяна Лившиц, Александра Хатова ака МКБ-10) заставили меня закончить перевод, который некоторое время валялся незаконченным, дожидаясь их, и оказали неоценимую помощь в комментировании, редактировании и прочей подготовке текста. Мы (в составе всех, чьи имена названы выше, а так же Анастасии Павлуцкой ака Кэта и Юлии Морозовой ака Любелия) прикоснулись к этому, и нам понравилось настолько, что мы сделали все возможное, чтобы обеспечить в свою очередь и вашу встречу — встречу любознательного читателя, который, в попытке постичь человека, нескромно лезет в его частную переписку и через ее зеркало, не всегда точное, смотрит сквозь тьму веков на лицо человека и собеседника.
))
