"Просто мы на крыльях носим то, что носят на руках."
Короче, отчет.
ОЧЕНЬ много букв
И очень мало смысла.
Хотелось записать для памяти по горячим следам.
читать дальше
Пожизневое. Перед игрой говорил про то, что не хочу и не буду пытаться играть _хорошего_ персонажа, быть _хорошим_ и тд... Что получилось - не мне судить, но я собой не очень доволен. По идее, персонаж должен был доломаться. Он не доломался...
Если честно, не понял, шо це було. Вернее, по ходу игры, кажется, понимал, теперь не понимаю.
Не понимаю, откуда у него взялся такой запас гуманизма и где этот запас гуманизма был предыдущие 6 лет? Какого, ну какого черта его вштырило спасать этого несчастного доктора?
Нет, я знаю, что у Сули есть запас гуманизма и склонность искать приключений на фрагменты различные тела, только вот у Кнокса они за давностью лет должны были куда-то деться уже и не переть изо всех дыр.
Откуда у него, простите, привычка доверять? Той же Сорди он доверял, например, гораздо больше, чем следовало Фельдшеру доверял опять же, не спрашивая, нужно ли тому такое доверие, и не думая, оправдает ли это доверие вьюноша.
Откуда такое пренебрежение собственной жизнью? Два раза в шаге от возможности умереть - оба раза аццки спокойно.
Нет, я осознаю, что честь, верность, прямота итд - все это гут. Багой я считаю то, что они вылезают оттуда, куда их не закладывали изначально...
Ну и поигровое
Глава медицинской службы при армии генерала Груммана, подполковник Джей Кнокс, 38 лет, медик во втором поколении. Комбустиолог - специализацию выбрал потому, что в детстве получил довольно сильный ожог кистей, и был к ожогам несколько неравнодушен.
Женат, жена и сын в Централ-сити.
В 1901 году с началом кампании в Ишваре был командирован туда, был прикреплен к силам, работавшим на столичном направлении. Там же получил приказ участвовать в экспериментах по воздействию огня на тело человека на материале пленных ишваритов. Через неделю после начала экспериментов попытался покончить с собой - вводил себе новокаин.
Откачали. Выкрутился, сочинив какую-то легенду о необходимости обезболивания и ошибки в дозировке. Получил отпуск по состоянию здоровья и соответствующую запись в личном деле. Ни в каких нарушениях Устава замечен не был, выполнял свои обязанности и проводил эксперименты до окончания штурма столицы Ишвара. После был направлен в штаб генерала Груммана...
...и через несколько месяцев нахождения там получаю приказ о повторении экспериментов на ишваритах - и аместрийцах. (Одновременно с этим получаю письмо из дома. Ингрит ждет меня, рассказывает о сыне и урожае яблок... говорит, что хотела бы второго ребенка, когда я вернется насовсем) "Здравствуй, день сурка. Думал, сбежал от этого?.. От этого не сбежишь, некуда..." Выхожу из госпиталя, думая, что бы разнести, - и натыкаюсь на Мустанга, воистину уж день встреч с прошлым.
- Посмотрите, Мустанг, возможно, Вам это будет интересно, - и протягиваю ему приказ. Лицо Мустанга меняется на глазах, и до меня доходит, что я и кому показываю. Тьфу.
- У меня нет приказа! - со сместью злости и отчаянья выдыхает Мустанг и быстро уходит. Я не успеваю ничего ответить.
Ко мне прислали нового фельдшера. Ах, Тельма, я буду очень скучать по Вас...
Алекс, старшина. Только из училища.
Каково же ему здесь будет...
В госпиталь заходит Ледяной.
- Доктор, у Вас есть спирт.
- Да, есть.
- Дайте.
Ругаясь про себя, выдаю ему стопку. Бывает такое отчаяние, которому нельзя отказывать. А иначе помочь я не могу. Да и спрашивать не привык, если сам не раскажет.
Разведка привела пленного, моя задача поставить его на ноги, чтобы его смогли допросить. Ничего особенного - только легкая контузия... И ничего нового в этом деле нет. Чего ж на душе так погано-то?..
Подходит полковник Хайклиф и спрашивает, можно ли поговорить со мной наедине. Я отпускаю фельдшера, и полковник начинает разговор о каком-то приказе... Я, не разобрав, что именно он говорит, рассказываю ему о своем приказе - все равно мне надо где-то брать материал... так что и Хайклиф, и Грумман должны быть в курсе, он обещает мне помочь - и возвращается к своей теме. Он получил приказ о чистке рядов (очередной). Я в списке неблагонадежных, что в целом неудивительно, хотя кроме попытки суицида никаких проступков я за собой припомнить не могу. Полковник говорит, что я ему приятен (да уж, в чьих-то устах это почти угроза), и он готов закрыть глаза на кое-какие факты, но ему нужна услуга от меня.
Ему нужен морфий.
Он говорит так, что я понимаю, морфий ему действительно нужен.
- Господин полковник, я врач, и я воспринимаю Вашу зависимость как болезнь. Я не могу вылечить ее сейчас, поэтому я дам вам морфий как временное лекарство. Я делаю это как врач и ваши размышления о моей благонадежности для меня в этом вопросе не важны.
- Хорошо. Идемте тогда сейчас?
- Да, в госпитале никого нет. Вам в какой форме?
- Внутривенно.
Ввожу морфий. Делаю запись в журнале о том, что морфий был использован в качестве обезболивающего для пленного ишварита.
Через какое-то время возвращается Рой, отдает честь, и сообщает:
- Господин подполковник, поступаю в Ваше распоряжение.
Киваю и отвожу взгляд. Молчу. А что я ему скажу?
Выясняется, что пленный ишварит - гениальный врач, когда-то собравший руку майору Сорди по кусочкам. Она хочет с ним поговорить и делает вид, что теряет сознание. Я осознаю обман, но покрываю ее. Интересно, зачем? Что это за добрая традиция - врать за всех подряд?.. Закрадывается в голову глупая мысль о том, что я могу убить ишварита, не вынуждая его сдавать своих и не отдавая его полковнику Хайклифу. Глупая мысль. Но очень настойчивая.
Совещание, на котором я, в отличие от предыдущего, не делаю ничего, только отвечаю на пару вопросов, когда требуется. Политинформирование, на котором мне удается молчать и смотреть на других...
Кимбли, новоприбывший Багряный алхимик... как же от которого настолько несет безумием... жестокостью... Не хотел бы я иметь с ним дело... а впрочем и не придется. Хотя закрадывается мысль попросить Груммана подкорректировать приказ и выделить мне в помощь не Роя, которому эта работка совсем поперек горла, а его, Кимбли... если он, конечно, может делать то, что мне надо.
Хайклиф торопит меня привести пленного в норму, я со своей стороны медлю, возвращаюсь в пустой лазарет... и решаюсь. Обращаюсь к пленному:
- Доктор, вы же знаете симптомы сонной болезни.. Вы можете ее изобразить? Да, скоротечную форму. Тогда через два часа я введу вам смертельную дозу... новокаин или морфий?
- Морфий.
- Вы согласны?
- Да.
И сообщаю Хайклифу и Грумману о изменении состояния пациента...
Меня дергают во двор - обморок у Мустанга. Не разобравшись толком, в чем дело, говорю о переутомлении (что весьма вероятно), помогаю отнести его в лазарет. Он приходят в себя. Они с Сорди делят какую-то бумажку - по быстрому взгляду замечаю, что это карта нашей территории, возможно Сорди с пленным о чем-то говорили... Нет. Это не должно выйти наружу!..
Сорди сжимает бумажку в руке, Мустанг просит ее отдать, когда он ничего не добивается просьбами, он обжигает Сорди руку, сжигая почти всю бумагу заодно.
И с перекошенным лицом выбегает из лазарета, бросив мне напоследок злое:
- Доктор, я надеюсь, что ожог хотя бы нужной степени?..
Да, ровно то, что необходимо для эксперимента, чтоб ему.
Пленный по-прежему лежит в лазарете и состояние его "ухудшается". Тут в лазарет начинают один за другим приходить офицеры и жаловаться на состояние здоровья. Тьфу. Верил бы в приметы, сказал бы, что накаркали. Предпринимаю все необходимые меры, бегаю как белка в колесе - с той же производительностью и осмысленностью, в процессе ввожу таки морфий ишвариту, попросив его разрешения использовать его труп для экспериментов... В конце концов, остывающее тело немногим хуже живого. Вскоре после этого приходит майор Сорди с приказом от генерала уничтожить ишварита как возможный источник заразы - и повторно убивает его. Ввожу карантин, провожу проверку личного состава. К счастью, эпидемии нет, а причина стольких обращений в общем-то проста: усталость, плохое питание, плохая вода, давление...
Информирую Департамент о частичном выполнении приказа. Департамент логично и ожидаемо повторно приказывает проводить эксперименты... относительно критической площади и тяжести ожогов. На ишваритах - и аместрийцах. На мою просьбу предоставить материал слеудет ответ, что их не волнует способ получения материала мной.
Использую место для битья головой об стену по назначению.
Хайклиф осматривает труп ишварита, и подтвержает факт смерти.
Размышляю, не доложить ли генералу о том, что ишварита я убил (в словах майора Сорди был намек на то, что генерал не против такого исхода), но решаю, что незачем взваливать на него еще и это.
Хватит.
Я ляпнул Сорди, что знаю кое-что про Хайклифа, и она захотела вытрясти из меня эти знания. Сначал просит меня, затем угрожает оружием, я отвечаю, что это медицинская тайна, и я не имею права разглашать.
Интересно, выстрелила бы?..
Интересно, почему я и не подумал закрыться или позвать на помощь?..
Интересно, рассказал бы? Хотя нет, знаю точно, что нет...
В офицерской происходят какие-то разборки насчет Мустанга и Сорди. Кажется, из-за того ожога... Мне надо знать, что там происходит, поэтому предлагаю себя в качестве свидетеля... И опять вдохновенно вру, говорю о том, что с ишваритом беседовал я, надеясь получить от него какую-то информацию, что майор Сорди хотела уничтожить мою записку, которую я сделал в ходе беседы, и, можно сказать, спровоцировала алхимика на применение силы... Голос не дрожит и глаза меня почти не выдают (когда это, интересно, я научился так врать?), но я отчаянно боюсь, что Сорди и Мустанг уже рассказали что-то, и моей главной задачей было не противоречить их словам... Да уж...
...После пьем в лазарете с Мустангом остатки вина. Не думал, что мне может быть хуже, чем было под столицей. Однако может быть...
- Алекс, я задолжал Вам разговор.
Выкладываю все как есть, и про эксперименты, и про ишварита... Сочувствую ему, если его припрут, но он участвовал в этом хотя бы косвенно, и он должен знать правду.
Он молчит.
И что тут ответить, правда...
Несколько раз приходят шифровки с требованием ускорить эксперименты.
Материала нет и брать его неоткуда.
Полковник приходил еще раз. На этот раз, к счастью, без бесед о благонадежности.
Крепко же он подсел...
В песчаную бурю оборвало провода - вот счастье, я имею право несколько дней ничего не отвечать, - но Мартин, наш связист, отправляется чинить провода... Куда его понесло? Сколько он, неделю не спал? Куда я смотрел?
Он не вернулся.
По большей части сижу в лазарете или бесцельно брожу туда-сюда...
...и так пропускаю неизвестно из-за чего возникшую разборку с майором Сорди. Осознаю лишь, что она арестована и дальнейшая ее судьба будет определяться позже.
Я знаю, что этого не будет, но в голове возникает картинка. Сорди на операционном столе, огонь Мустанга, и мои записи быстрым почерком в журнал наблюдений. Нет.
Нет.
Не смогу. Я не смогу признать, что это - кому-то надо.
Я не смогу смотреть в глаза тем, кто будет умирать в экспериментах от моей руки и под моим контролем. Потому что я когда-то их оперировал.
Потому что клятву Гиппократа я давал раньше, чем присягу.
По востановленной связи телеграфирую в Департамент отказ от исполнения приказа.
Сообщаю об этом Грумману, предупреждаю, если вдруг что. Грумман говорит, что не обязан знать об этом приказе, и поэтому предпочтет не знать ни о нем, ни о неисполнении его.
Ну, Хайклиф узнает. Наверное, уже завтра...
Ингрит, что, ну что мне ответить на твое письмо?..
ОЧЕНЬ много букв
И очень мало смысла.
Хотелось записать для памяти по горячим следам.
читать дальше
Пожизневое. Перед игрой говорил про то, что не хочу и не буду пытаться играть _хорошего_ персонажа, быть _хорошим_ и тд... Что получилось - не мне судить, но я собой не очень доволен. По идее, персонаж должен был доломаться. Он не доломался...
Если честно, не понял, шо це було. Вернее, по ходу игры, кажется, понимал, теперь не понимаю.
Не понимаю, откуда у него взялся такой запас гуманизма и где этот запас гуманизма был предыдущие 6 лет? Какого, ну какого черта его вштырило спасать этого несчастного доктора?
Нет, я знаю, что у Сули есть запас гуманизма и склонность искать приключений на фрагменты различные тела, только вот у Кнокса они за давностью лет должны были куда-то деться уже и не переть изо всех дыр.
Откуда у него, простите, привычка доверять? Той же Сорди он доверял, например, гораздо больше, чем следовало
Фельдшеру доверял опять же, не спрашивая, нужно ли тому такое доверие, и не думая, оправдает ли это доверие вьюноша.Откуда такое пренебрежение собственной жизнью? Два раза в шаге от возможности умереть - оба раза аццки спокойно.
Нет, я осознаю, что честь, верность, прямота итд - все это гут. Багой я считаю то, что они вылезают оттуда, куда их не закладывали изначально...
Ну и поигровое
Глава медицинской службы при армии генерала Груммана, подполковник Джей Кнокс, 38 лет, медик во втором поколении. Комбустиолог - специализацию выбрал потому, что в детстве получил довольно сильный ожог кистей, и был к ожогам несколько неравнодушен.
Женат, жена и сын в Централ-сити.
В 1901 году с началом кампании в Ишваре был командирован туда, был прикреплен к силам, работавшим на столичном направлении. Там же получил приказ участвовать в экспериментах по воздействию огня на тело человека на материале пленных ишваритов. Через неделю после начала экспериментов попытался покончить с собой - вводил себе новокаин.
Откачали. Выкрутился, сочинив какую-то легенду о необходимости обезболивания и ошибки в дозировке. Получил отпуск по состоянию здоровья и соответствующую запись в личном деле. Ни в каких нарушениях Устава замечен не был, выполнял свои обязанности и проводил эксперименты до окончания штурма столицы Ишвара. После был направлен в штаб генерала Груммана...
...и через несколько месяцев нахождения там получаю приказ о повторении экспериментов на ишваритах - и аместрийцах. (Одновременно с этим получаю письмо из дома. Ингрит ждет меня, рассказывает о сыне и урожае яблок... говорит, что хотела бы второго ребенка, когда я вернется насовсем) "Здравствуй, день сурка. Думал, сбежал от этого?.. От этого не сбежишь, некуда..." Выхожу из госпиталя, думая, что бы разнести, - и натыкаюсь на Мустанга, воистину уж день встреч с прошлым.
- Посмотрите, Мустанг, возможно, Вам это будет интересно, - и протягиваю ему приказ. Лицо Мустанга меняется на глазах, и до меня доходит, что я и кому показываю. Тьфу.
- У меня нет приказа! - со сместью злости и отчаянья выдыхает Мустанг и быстро уходит. Я не успеваю ничего ответить.
Ко мне прислали нового фельдшера. Ах, Тельма, я буду очень скучать по Вас...
Алекс, старшина. Только из училища.
Каково же ему здесь будет...
В госпиталь заходит Ледяной.
- Доктор, у Вас есть спирт.
- Да, есть.
- Дайте.
Ругаясь про себя, выдаю ему стопку. Бывает такое отчаяние, которому нельзя отказывать. А иначе помочь я не могу. Да и спрашивать не привык, если сам не раскажет.
Разведка привела пленного, моя задача поставить его на ноги, чтобы его смогли допросить. Ничего особенного - только легкая контузия... И ничего нового в этом деле нет. Чего ж на душе так погано-то?..
Подходит полковник Хайклиф и спрашивает, можно ли поговорить со мной наедине. Я отпускаю фельдшера, и полковник начинает разговор о каком-то приказе... Я, не разобрав, что именно он говорит, рассказываю ему о своем приказе - все равно мне надо где-то брать материал... так что и Хайклиф, и Грумман должны быть в курсе, он обещает мне помочь - и возвращается к своей теме. Он получил приказ о чистке рядов (очередной). Я в списке неблагонадежных, что в целом неудивительно, хотя кроме попытки суицида никаких проступков я за собой припомнить не могу. Полковник говорит, что я ему приятен (да уж, в чьих-то устах это почти угроза), и он готов закрыть глаза на кое-какие факты, но ему нужна услуга от меня.
Ему нужен морфий.
Он говорит так, что я понимаю, морфий ему действительно нужен.
- Господин полковник, я врач, и я воспринимаю Вашу зависимость как болезнь. Я не могу вылечить ее сейчас, поэтому я дам вам морфий как временное лекарство. Я делаю это как врач и ваши размышления о моей благонадежности для меня в этом вопросе не важны.
- Хорошо. Идемте тогда сейчас?
- Да, в госпитале никого нет. Вам в какой форме?
- Внутривенно.
Ввожу морфий. Делаю запись в журнале о том, что морфий был использован в качестве обезболивающего для пленного ишварита.
Через какое-то время возвращается Рой, отдает честь, и сообщает:
- Господин подполковник, поступаю в Ваше распоряжение.
Киваю и отвожу взгляд. Молчу. А что я ему скажу?
Выясняется, что пленный ишварит - гениальный врач, когда-то собравший руку майору Сорди по кусочкам. Она хочет с ним поговорить и делает вид, что теряет сознание. Я осознаю обман, но покрываю ее. Интересно, зачем? Что это за добрая традиция - врать за всех подряд?.. Закрадывается в голову глупая мысль о том, что я могу убить ишварита, не вынуждая его сдавать своих и не отдавая его полковнику Хайклифу. Глупая мысль. Но очень настойчивая.
Совещание, на котором я, в отличие от предыдущего, не делаю ничего, только отвечаю на пару вопросов, когда требуется. Политинформирование, на котором мне удается молчать и смотреть на других...
Кимбли, новоприбывший Багряный алхимик... как же от которого настолько несет безумием... жестокостью... Не хотел бы я иметь с ним дело... а впрочем и не придется. Хотя закрадывается мысль попросить Груммана подкорректировать приказ и выделить мне в помощь не Роя, которому эта работка совсем поперек горла, а его, Кимбли... если он, конечно, может делать то, что мне надо.
Хайклиф торопит меня привести пленного в норму, я со своей стороны медлю, возвращаюсь в пустой лазарет... и решаюсь. Обращаюсь к пленному:
- Доктор, вы же знаете симптомы сонной болезни.. Вы можете ее изобразить? Да, скоротечную форму. Тогда через два часа я введу вам смертельную дозу... новокаин или морфий?
- Морфий.
- Вы согласны?
- Да.
И сообщаю Хайклифу и Грумману о изменении состояния пациента...
Меня дергают во двор - обморок у Мустанга. Не разобравшись толком, в чем дело, говорю о переутомлении (что весьма вероятно), помогаю отнести его в лазарет. Он приходят в себя. Они с Сорди делят какую-то бумажку - по быстрому взгляду замечаю, что это карта нашей территории, возможно Сорди с пленным о чем-то говорили... Нет. Это не должно выйти наружу!..
Сорди сжимает бумажку в руке, Мустанг просит ее отдать, когда он ничего не добивается просьбами, он обжигает Сорди руку, сжигая почти всю бумагу заодно.
И с перекошенным лицом выбегает из лазарета, бросив мне напоследок злое:
- Доктор, я надеюсь, что ожог хотя бы нужной степени?..
Да, ровно то, что необходимо для эксперимента, чтоб ему.
Пленный по-прежему лежит в лазарете и состояние его "ухудшается". Тут в лазарет начинают один за другим приходить офицеры и жаловаться на состояние здоровья. Тьфу. Верил бы в приметы, сказал бы, что накаркали. Предпринимаю все необходимые меры, бегаю как белка в колесе - с той же производительностью и осмысленностью, в процессе ввожу таки морфий ишвариту, попросив его разрешения использовать его труп для экспериментов... В конце концов, остывающее тело немногим хуже живого. Вскоре после этого приходит майор Сорди с приказом от генерала уничтожить ишварита как возможный источник заразы - и повторно убивает его. Ввожу карантин, провожу проверку личного состава. К счастью, эпидемии нет, а причина стольких обращений в общем-то проста: усталость, плохое питание, плохая вода, давление...
Информирую Департамент о частичном выполнении приказа. Департамент логично и ожидаемо повторно приказывает проводить эксперименты... относительно критической площади и тяжести ожогов. На ишваритах - и аместрийцах. На мою просьбу предоставить материал слеудет ответ, что их не волнует способ получения материала мной.
Использую место для битья головой об стену по назначению.
Хайклиф осматривает труп ишварита, и подтвержает факт смерти.
Размышляю, не доложить ли генералу о том, что ишварита я убил (в словах майора Сорди был намек на то, что генерал не против такого исхода), но решаю, что незачем взваливать на него еще и это.
Хватит.
Я ляпнул Сорди, что знаю кое-что про Хайклифа, и она захотела вытрясти из меня эти знания. Сначал просит меня, затем угрожает оружием, я отвечаю, что это медицинская тайна, и я не имею права разглашать.
Интересно, выстрелила бы?..
Интересно, почему я и не подумал закрыться или позвать на помощь?..
Интересно, рассказал бы? Хотя нет, знаю точно, что нет...
В офицерской происходят какие-то разборки насчет Мустанга и Сорди. Кажется, из-за того ожога... Мне надо знать, что там происходит, поэтому предлагаю себя в качестве свидетеля... И опять вдохновенно вру, говорю о том, что с ишваритом беседовал я, надеясь получить от него какую-то информацию, что майор Сорди хотела уничтожить мою записку, которую я сделал в ходе беседы, и, можно сказать, спровоцировала алхимика на применение силы... Голос не дрожит и глаза меня почти не выдают (когда это, интересно, я научился так врать?), но я отчаянно боюсь, что Сорди и Мустанг уже рассказали что-то, и моей главной задачей было не противоречить их словам... Да уж...
...После пьем в лазарете с Мустангом остатки вина. Не думал, что мне может быть хуже, чем было под столицей. Однако может быть...
- Алекс, я задолжал Вам разговор.
Выкладываю все как есть, и про эксперименты, и про ишварита... Сочувствую ему, если его припрут, но он участвовал в этом хотя бы косвенно, и он должен знать правду.
Он молчит.
И что тут ответить, правда...
Несколько раз приходят шифровки с требованием ускорить эксперименты.
Материала нет и брать его неоткуда.
Полковник приходил еще раз. На этот раз, к счастью, без бесед о благонадежности.
Крепко же он подсел...
В песчаную бурю оборвало провода - вот счастье, я имею право несколько дней ничего не отвечать, - но Мартин, наш связист, отправляется чинить провода... Куда его понесло? Сколько он, неделю не спал? Куда я смотрел?
Он не вернулся.
По большей части сижу в лазарете или бесцельно брожу туда-сюда...
...и так пропускаю неизвестно из-за чего возникшую разборку с майором Сорди. Осознаю лишь, что она арестована и дальнейшая ее судьба будет определяться позже.
Я знаю, что этого не будет, но в голове возникает картинка. Сорди на операционном столе, огонь Мустанга, и мои записи быстрым почерком в журнал наблюдений. Нет.
Нет.
Не смогу. Я не смогу признать, что это - кому-то надо.
Я не смогу смотреть в глаза тем, кто будет умирать в экспериментах от моей руки и под моим контролем. Потому что я когда-то их оперировал.
Потому что клятву Гиппократа я давал раньше, чем присягу.
По востановленной связи телеграфирую в Департамент отказ от исполнения приказа.
Сообщаю об этом Грумману, предупреждаю, если вдруг что. Грумман говорит, что не обязан знать об этом приказе, и поэтому предпочтет не знать ни о нем, ни о неисполнении его.
Ну, Хайклиф узнает. Наверное, уже завтра...
Ингрит, что, ну что мне ответить на твое письмо?..
@темы: игровое
-
-
04.04.2011 в 15:18-
-
04.04.2011 в 15:22А если бы я к тебе пришел и рассказал про эксперименты и спросил, можешь ли ты в них поучаствовать, что бы ты ответил?
-
-
04.04.2011 в 15:37-
-
04.04.2011 в 15:43А вообще спасибо тебе за игру
Очень жалею, что тебя таки не было.
-
-
04.04.2011 в 15:46а насчет отмазать... Доктор Джей, а разве господин алхимик Кимбли не подходит в качестве материала для исследований? можно попробовать устроить...
-
-
04.04.2011 в 15:58-
-
04.04.2011 в 16:15-
-
04.04.2011 в 16:28У меня наконец-то сложился паззл.
Спасибо, доктор!
-
-
04.04.2011 в 16:29-
-
04.04.2011 в 16:29Ы! Расскажи подробнее, чего тебе не хватало, и что именно оййй?
Ну да, и вам, доктор...
-
-
04.04.2011 в 16:50-
-
04.04.2011 в 16:54-
-
04.04.2011 в 19:06Я бы ответил "Так точно!" с садистской улыбкой. И образ Кимбли раскрылся бы на глазах)
Sunwind Firnwen
А вот здесь вы меня смешите, господа.
1. Кимбли не только нравился командному составу. Он работал под прикрытием гомункулов и, таким образом, самого фюрера Аместриса.
2. Кимбли был чрезвычайно полезной боевой единицей. Один Кимбли - нет горного массива. И народа тоже нет.
Алхимиками не разбрасываются, особенно умелыми и политически грамотными.
3. Как можно судить по вышесказанному, один Кимбли может взорвать весь штаб. Что он и сделает чуть позже, когда командный совстав.. э... попросит его отдать философский камень. Который, кстати, на момент игры у него уже есть и нехило увеличивает его шансы даже против других алхимиков.
4. Ну и наконец. Гомункул Энви специально присутствовал в штабе, чтобы следить за алхимиками, в частности за Багряным. Гомункула убить практически нереально.
так что... удачи, господа.
ПС но я рада, что он вызывает такие эмоции ;Р
-
-
04.04.2011 в 19:09Да, эмоции он вызывал именно такие
И книжка про прерафаэлитов, да!
-
-
04.04.2011 в 19:12про книжку аж саму попёрло.
белокурая бестия, фигли.